Translit
Мамлюкско-кыпчакские памятники
10.03.2021
0
3637
Важным источником для изучения истории кыпчакских языков является язык так называемых мамлюкско-кыпчакских письменных памятников – арабско-кыпчакских глоссариев, грамматик, а также переводных литературных произведений XIII-XVIII веков, созданных в мамлюкском Египте в течение около 250 лет.
В мамлюкско-кыпчакских памятниках Египта отражены элементы кыпчакского и огузского разговорных языков, так как по своему этническому составу тюркоязычные мамлюки представлены главным образом кыпчакскими и огузскими переселенцами в Египет.
Кыпчакские этноязыковые компоненты попадали в Египет в разное время разными путями и из различных регионов их первоначального расселения.
Появление первой волны кыпчакоязычных тюрков в далеком Египте объясняется тем, что их продавали в рабство из южнорусских степей. Вторая волна кыпчаков появилась в Египте в монгольскую эпоху. Спасаясь от монгольских завоевателей, большие массы кыпчакского населения из Дешти Кыпчака бежали в Египет и другие страны Ближнего Востока. И, наконец, третья большая волна кыпчаков проникает в Египет после прихода к власти мамлюков и создания ими обширного государства, охватившего территории Египта, Сирии и некоторых анатолийских районов Малой Азии. В период возвышения мамлюкского государства (1260-1517 гг.) в Египет мигрирует большая группа кыпчакоязычного населения из обширных регионов Золотой Орды, в составе которой было значительное число родственников правящей мамлюкской династии (Зайончковский А. Арабско-кыпчакский словарь эпохи мамлюков // Сообщения польских ориенталистов. – М., 1961. – Вып. 2. – С. 37-38; Курышжанов А.К. Исследование по лексике «Тюркско-арабского словаря». – Алма-Ата; Наука, 1970. – С. 17 19 и др.).
В мамлюкском Египте широкое распространение получил кыпчакский язык, так как правители государства мамлюков говорили на тюркском (кыпчакском) языке, поэтому многие местные арабы, стремясь заслужить расположение своих правителей, овладевали кыпчакским языком. К тому же правители мамлюкского государства также не могли обходиться без переводчиков с арабского языка. В результате сложения таких сложных культурно-языковых взаимоотношений в мамлюкском государстве многие арабоязычные сочинения переводились на тюркский язык и, наоборот, с тюркского на арабский. Таким образом возникали арабско-кыпчакские грамматики и глоссарии.
Язык мамлюкско-кыпчакских письменных памятников, по утверждению специалистов, не был чем-то единым и однообразным. В мамлюкском государстве, помимо подавляющей массы кыпчаков, обитали и другие тюркские племена, в частности – огузы, туркмены и др. Так, составитель анонимного «Тюркско-арабского словаря» (Китаб-и меджму-у терджуман тюрки ве ‘аджами ве моголи ве фарси» – «Общая книга толкования тюркско-персидского и монгольско-персидского языков») неоднократно подчеркивает, что ему известно несколько тюркских наречий – «чисто тюркский» (ал-тюрки), или «тюркско-кыпчакский» (ал-кифчаки) и туркменский (ал-тюркменийа).
«Чисто тюркским», или «тюркско-кыпчакским», автор называет собственно кыпчакский (в современном понимании) язык и в основном занимается им, а второй язык рассматривает как смешанный, содержащий в себе много заимствованных арабских и персидских элементов, и обращается к нему как к дополнительному объекту исследования (Курышжанов А.К. Исследование по лексике старокыпчакского письменного памятника XIII в. – «Тюркско-арабского словаря». – Алма-Ата, 1970. – С. 16). Надо отметить, что в XIII веке термины «кыпчак» и «тюрк» зачастую употреблялись в качестве равнозначных синонимов и замещали друг друга (См.: Зайончковский А. К изучению средневековых памятников тюркской письменности (XI-XVI вв.) // Вопросы языкознания. – М., 1967. — № 6. – С. 83).
Венгерский исследователь Т. Халаши-Кун в языке мамлюкско-кыпчакских письменных памятников устанавливает по крайней мере три диалекта тюркских языков:
1) собственно-кыпчакский;
2) собственно огузский;
3) смешанный кыпчакско-огузский.
(Halasi-Kun T. Die mameluk-kiptschakischen Sprachstudien und die Handschriften in Stambul // Kőrösi Csoma Archivum. – Bedapest, 1940. – Bd. 3. – Th. 1 – S. 80-83).
К такому же выводу пришли и другие исследователи языка мамлюкско-кыпчакских памятников, в частности, О. Прицак (Pritsak O. Das kiptschakische // Philologiae Turcicae Fundamenta. – Wiesbaden, 1959. – T. 1. – S. 74-75), А.К. Курышжанов (Курышжанов А.К. К истории изучения разговорной речи кыпчаков XIII-XIV вв. // Известия АН Казахской ССР: Серия общественная. – Алма-Ата, 1970. — № 6. – С. 53-54) и др.
К мамлюкско-кыпчакским письменным памятникам тюркских языков средневековой эпохи в первую очередь относятся лексикографические и грамматические работы, выполненные в мамлюкском государстве и датируемые XIII-XIV веками. Они выполнены в арабском государстве мамлюков арабскими и тюркскими учеными-филологами средневековья. Эти уникальные памятники кыпчакского и огузского тюркских языков являются важными источниками для реконструкции фонетической системы пракыпчакского (resp. пратюркского) языка и изучения истории формирования и развития ряда современных тюркских языков, входящих в кыпчакскую и огузскую группы.
Среди мамлюкско-кыпчакских письменных памятников в рамках настоящего исследования особого внимания заслуживают такие труды арабских и тюркских филологов, как анонимный «Китаб-и Меджму-у терджуман тюрки ве аджами ве монголи ве фарси» («Общая книга толкования тюркского, монгольского и персидского языков»), «Китаб-у булгат ал-муштак фи лугат ат-тюрк в-ал-кыфчак» («Книга, достаточная для удовлетворения желаний знать тюркские и кыпчакские языки») Джамал ад-дина Абу-Мухаммеда Абдуллаха ат-Тюрки, «Китаб ал-идрак ли-лисан ал-атрак» («Книга толкования о языке тюрок») знаменитого арабского ученого-энциклопедиста Асир-уд-Дина Абу-Хаййана ал-Андалуси, «Китаб ат-тухфат уз-закиййа фи-л-лугат ит-тюркиййа» («Приятный подарок для изучения тюркского языка», более известного под названием «Изысканный дар тюркскому языку») (См.: Изысканный дар тюркскому языку (Грамматический трактат XIV века на арабском языке): Введение, лексико-грамматический очерк, перевод, глоссарий, грамматический указатель Э.И. Фазылова и М.Т. Зияевой. – Ташкент: Фан, 1978), анонимного «Ал-каваин ал-куллия ли-дабт ал-лугат ат-тюркиййя» («Полное руководство для обладания языком тюрок», или «Полное пособие для изучающих тюркский язык») и др.
Междиалектные особенности, зафиксированные в указанных письменных памятниках XIII-XV веков, являются важными источниками для изучения истории и развития фонетического строя современных кыпчакских языков с одной стороны, а также для корректировки и верификации пракыпчакских внутренних реконструкций – с другой. Историко-лингвистические исследования языка мамлюкско-кыпчакских письменных памятников показывают историческую преемственность между ними и половецкими (куманскими, кыпчакскими) и живыми современными языками, закономерно и обоснованно объединяемыми в единую кыпчакскую ветвь тюркской семьи языков (См.: Сауранбаев Н.Т. Некоторые черты древнекыпчакского языка // Вестник АН Казахской ССР. – Алма-Ата, 1948. — № 12. – С. 11-18; Тенишев Э.Р. Место кыпчакского языков (половецкого, куманского) и печенежского среди современных тюркских языков // Известия АН Казахской ССР: Серия общественная. – Алма-Ата, 1970. — № 5. – С. 78-81 и др.). В связи с этим со всей очевидностью следует несколько подробнее остановиться на специфических особенностях языка мамлюкско-кыпчакских письменных памятников. Такой филологический экскурс в природу языковой основы этих памятников чрезвычайно важен в рамках настоящей работы, посвященной реконструкции пракыпчакской фонетической системы, ибо языки мамлюкско-кыпчакских письменных памятников в основном являются смешанными «кыпчакско-огузскими», и для корректности предполагаемых реконструкций пракыпчакских фонем чрезвычайно актуальна проблема чистоты и надежности репрезентативного эмпирического материала.
«Китаб-и Меджму-у терджуман тюрки ве эджеми ве моголи ве фарси» («Общая книга толкования тюркского, монгольского и персидского языков”) – замечательный лексикографический двуязычный памятник XIII века, в котором зафиксирован в основном диалект западно-кыпчакского (или куманского) языка с некоторыми элементами огузского типа. Автор данного труда неизвестен.
Оригинал рукописи данного памятника хранится в Лейденской библиотеке в Голландии. Рукопись оригинала так называемого «Тюркско-арабского словаря» состоит из 76 листов большого формата. В рассматриваемом нами памятнике после тюркско-арабского словаря содержатся также монголо-персидской и арабско-монгольский словари. По некоторым исследованиям специалистов, данный лексикографический труд относится к середине XIII века. Так, например, М.Т. Хоутсма предполагает, что составление данного многоязычного словаря было завершено 28 января 1245 года (27 ша’бана 643 года по хиджре) в Египте или, возможно, в Сирии.
В рассматриваемом нами в качестве одного из важных источников для реконструкции пракыпчакской фонологической системы памятников данный «Словарь» в основном содержит лингвистические сведения, близкие к известным памятниками западно-кыпчакского ареала и к современным кыпчакским языкам юго-западной (куманской, понто-каспийской) группы. Уже одно это свидетельствует о том, что западно-кыпчакские (половецко-кыпчакские – по терминологии Н.А. Баскакова) языки по своему фонетическому строю стоят относительно близко к более ранним диахроническим уровням, вплоть до пракыпчакского состояния.
Поскольку в мамлюкское государство переселялись и значительные группы тюркского населения, говорившего на огузских диалектах, в частности – исторические предки современных туркмен, турок, азербайджанцев и др., в языке данного памятника представлены и слова, содержащие явно огузский (или уйгурский) прототип, а также опосредованные персидским языком арабизмы и собственно фарсизмы, которые оказали определенное влияние на все строевые уровни средне-кыпчакского языка. Практически все исследователи данного памятника отмечают в его языке явно огузские строевые элементы, чуждые для кыпчакского языка. Такое положение вещей относительно данного памятника сужает наши возможности в реконструкции пракыпчакского фонетического состояния. Поэтому письменные памятники кыпчакского языка мамлюкской эпохи, как, например, «Тюркско-арабский словарь» и др. требуют предварительной лингвистической верификации репрезентативного эмпирического материала не только на уровне лексики, но и со стороны компаративистских данных, добытых современным тюркским языкознанием на всех строевых уровнях языка, в том числе, и фонетики.
Надо признаться, что из-за чрезвычайной близости разных ветвей и групп (подгрупп) древних и новейших тюркских языков на всех уровнях своих строевых элементов, в том числе и фонетики, чрезвычайную актуальность приобретает разработка методики выделения специфических фонетических особенностей каждого из отдельных языков, в т.ч. не только живых, но и языков письменных памятников.
В тюркологической литературе существуют различные точки зрения на истинную природу языка, легшего в основу данного памятника. По мнению авторитетнейшего и бескомпромиссного исследователя языковых особенностей тюркоязычных письменных памятников средневековой эпохи Э.Н. Наджипа, «Китаб-и Меджму-у терджуман тюрки ве эджеми ве моголи ве фарси», лингвистический труд, более известный под сокращенным названием «Тюркско-арабский словарь», был составлен неизвестным филологом в Египте еще до прихода к власти мамлюков. Данный арабско-тюркский лексикографический труд содержит около 1260 тюркских слов, из которых только около 70 снабжены пометками «туркменское» (т.е. «огузское»). Естественно, в основе данного словаря лежит тюркский язык западно-кыпчакского типа.
Впервые этот замечательный памятник тюркской лексикографии появился в свет благодаря стараниям крупного голландского ориенталиста-тюрколога, ираниста и арабиста М.Т. Хоутсма. «Тюрско-арабский словарь» (по Лейденской рукописи) впервые увидел свет в его издании. М.Т. Хоутсма тщательно изучил языковые особенности этого памятника и опубликовал его текст в латинской транскрипции, снабдив его прекрасным немецким переводом (Ein türkisch-arabisch Glossar: Nach der Leidener Handschrift / Herausgegeben und erlautert von M.Th. Houtsma. – Leiden; E.I. Brill, 1894).
Из отечественных исследователей советского периода много сил, труда и времени посвятил изучению языка этого замечательного памятника известный узбекский тюрколог А. Юнусов, который тщательно изучил морфологию и лексику данного памятника (Юнусов А. Исследование памятинка XIV в. «Таржуман турки ва ‘аджами ва мугали» (морфология, лексика, словарь, перевод) / Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Ташкент, 1973).
В аспекте исследования фонетического строя пракыпчакского языка было бы методологически недостаточно правомерным использование репрезентативного языкового материала данного смешанного по своей природе памятника в качестве опорных или аргументативных фактов. Тем не менее материалы данного письменного памятника дают прекрасный эмпирический материал для перекрестной корректировки предпринимаемых нами «внутренних» реконструкций.
«Китaб-у булгат ал-муштaк фи лугат ат-турк в-ал-кыпчак» (“Книга, необходимая для удовлетворения желания познать тюркский и кыпчакский языки») – замечательный письменный памятник истории тюрских языков, рожденный благодаря усилиям Джамал-ад-Дина Абу-Мухаммеда Абдуллаха ат-Турки. Рукопись этого труда хранится в настоящее время в Национальной библиотеке Франции в Париже.
Дата написания этого памятника до сих пор не установлена, но специалисты относят его к середине XIV века. По мнению польского исследователя А. Зайончковского, данный труд скорее всего был составлен в середине XIV века в Сирии.
Памятник этот был издан польским языковедом Ананием Зайончковским (Zajączkowski A. Slownik arabsko-kipczakski okresu Panstwa mameluciego BulWat al-muštag fi’luWat at-turk wa l-gifžaq. – Warszawa, 1954. Cz. II; его же. Vocabulaire arabe-kiptchak de l’epoque de l»Etet Mamelouk «BulWat al-muštag fi’luWat at-turk wa l-gifžaq» Warszawa, 1958. – I part).
В языковом отношении этот памятник довольно сложный, в нем наряду с чисто кыпчакскими материалами сочетаются и огузские факты, поэтому использование материалов этого документа для внутренней реконструкции пракыпчакской фонетической системы весьма проблематично.
Как это установлено выдающимся специалистом в области языка средневековых тюркских письменных памятников Э.Н. Наджипом, в данном труде представлены материалы как кыпчакского, так и огузского языков, однако «в словаре туркменско-огузских слов больше кыпчакских» (Наджип Э.Н. Кыпчакско-огузский литературный язык мамлюкского Египта XIV века / Автореф. дис. … канд филол. наук. – М., 1965. – 31 с.). Всестороннее изучение этого памятника принадлежит замечательному узбекскому тюркологу Ш.А. Файзуллаевой (Файзуллаева Ш.А. Исследование языка памятника XIV века «Китабу булгат ал-муштaк фи лугат ат-турк вaл-кифчaк» Джамал ад-дина Ат-Турки: (Грамматика, лексика, глоссарий и перевод памятника) // Автореф. дис. … канд филол. наук. – Ташкент, 1969).
Материалы этого памятника, несмотря на его смешанный характер и противоречивость языковых (в первую очередь – фонетических: огузский? кыпчакский?) материалов, имеют определенную фактологическую ценность при реконструкции пракыпчакской фонетической системы.
«Китàб ал-идрак ли-лисàн ал-атрàк» («Книга – толкование о языке тюрок»), написанный знаменитым арабским ученым Асируддином Абу-Хаййаном ал-Андалуси в 1312 году в Каире, содержит богатый материал по кыпчакско-огузскому смешанному языку мамлюкских тюрок. Эта замечательная работа Абу-Хаййана дошла до нас в двух поздних копиях, ныне хранящихся в Стамбуле. Имеется несколько изданий труда Абу-Хаййана (Caferoglu A. Abû-Hayyan: Kitab al-Idrak li-Lisan al-Atrak. – Istanbul, 1936). Исследованию особенностей языка этого памятника посвящены работы Н.А. Расуловой (Расулова Н.А. Исследование языка «Китаб ал-идрак ли-лисан ал-атрак» Абу-Хаййана (морфология, лексика, глоссарий) / Автореф. дисс. … канд. филол. наук. – Ташкент, 1969), М.Н. Маженовой (Маженова М.Н. Абу-Хаййан – исследователь кыпчакского языка. (Материалы к истории казахского языка) / Афтореф. дисс. … канд. филол. наук. – Алма-Ата, 1969) и др.
Словарь Абу-Хаййана содержит около 3500 тюркских слов, многие из которых снабжены пометками, указывающими на их диалектную принадлежность: кыпчакский, огузский, тюркский, туркменский, татарский, уйгурский, туркестанский и т.п. В виду такой чрезвычайной пестроты лингвистического материала, при реконструкции пракыпчакской фонетической системы данными словаря Абу-Хаййана следует пользоваться с большой осторожностью. Поэтому в данной работе материалы Абу-Хаййана используются крайне редко.
«Китаб ат-тухфат аз-закиййа фи-л-лугат ат-туркиййа» («Изысканный дар тюркскому языку”) – грамматический трактат неизвестного арабского автора XIV века, посвященный изучению языка мамлюкских кыпчаков. Полагают, что данный труд был создан в Египте или в Сирии. Некоторые исследователи считают, что «Изысканный дар тюркскому языку» был создан в Египте, а его составитель был выходцем из Сирии, либо долгое время жил в Сирии. К такому мнению ученые пришли в ходе изучения лингвистических особенностей арабской части рукописи, содержащих явно выраженные особенности сирийских диалектов арабского языка.
Рукопись данного труда хранится в Стамбуле. Трактат состоит из краткого фонетического введения, арабско-тюркского словаря, содержащего около 3 тысяч слов, и грамматического очерка тюркского языка. В настоящее время имеется несколько изданий этого уникального в своем роде труда (Halasi-Kun T. La langue de Kiptchaks d’aprés un manuscript arabe d’Istanbouls. – Badapest, 1942; Ettühfet-üz-zekiyye fil-lûgat-it-Türkiyye / Çeviren Besim Atalay. – Istanbul, 1945; Аттухфатуз закияту филлугатит туркия [Туркий тил (йипчой тили) хакида ноёб тухфа] / Таржимон ва нашрга тайёрловчи С.М. Муталлибов. – Ташкент, 1968). В 1978 году в Ташкенте был осуществлен русский перевод данного труда, подготовленный узбекскими тюркологами Э.И. Фазыловым и М.Т. Зияевой (Изысканный дар тюркскому языку: (Грамматический трактат XIV в. на арабском языке) / Введение, лексико-грамматический очерк, перевод, глоссарий, грамматический указатель Э.И. Фазылова и М.Т. Зияевой. – Ташкент: Фан, 1978).
В данном памятнике, посвященном описанию языка мамлюкских кыпчаков, имеется также сравнительный материал по ряду тюркских языков и диалектов – туркменского, карлукского, татарского и др.
«Ал-каванин ал-куллия ли-дабт ал-лугат ат-туркиййа» («Полное руководство для изучающих тюркский язык») – труд неизвестного автора, состоящий из грамматического очерка и небольшого словаря объемом около 500 слов. Исследователи данного труда полагают, что он создан на рубеже XIV-XV веков в Египте и содержит материалы смешанного кыпчакско-туркменского языка тюрков, переселенных в Египет из южнорусских степей. В настоящее время в распоряжении тюркологов имеется два издания этого уникального в своем роде труда, выполненные Килисли Рифатом (Rifat K. Al-qawanin al-kulliya li-dabt al-lugat at-turkiya. – Istanbul, 1928) и С. Телегди (Telegdi S. Eine türkische Grammatik in arabischen Sprache aus dem XV. Jhat. // Kőrösi Csoma Archivum. – Budapest, 1937. – Hf. 3. – S. 282-326).
Уже из такого беглого обзора мамлюкско-кыпчакских письменных памятников видно, что в языковом отношении практически все они являются смешанными и помимо собственно кыпчакского материала содержат многочисленные элементы других, в первую очередь, огузских, тюркских языков. Лингвистический материал мамлюкско-кыпчакских памятников чрезвычайно важен для изучения истории кыпчакских языков в XIII-XV веках, однако, из-за своего смешанного характера, требует предельно осторожного обращения к ним в процедуре реконструкции пракыпчакской фонетической системы.
Надо также отметить, что все мамлюкско-кыпчакские памятники созданы на арабской графической основе, а арабская графика, содержащая всего три знака для обозначения гласных, мало пригодна для передачи всего звукового богатства тюркских языков, в частности, вокализма. Точное траскрибирование тюркских слов из арабографических источников, из-за отсутствия огласовки и других побочных факторов, бывает весьма затруднительным. В существующих публикациях, по известным причинам, связанным со своеобразными особенностями арабского письма (ограниченным количеством графических знаков для обозначения гласных звуков, или их отсутствием, передачей нескольких согласных звуков одним и тем же знаком и т.д., и т.п.), часто одно и то же слово разными исследователями транскрибируется в самых различных вариантах. Такое положение вещей вынуждает нас крайне осторожно вовлекать в корпус основного исследования репрезентативный эмпирический материал практически почти всех письменных памятников кыпчакского языка (и не только арабографичных). Более надежными источниками для реконструкции пракыпчакского состояния представляются данные современных кыпчакских языков, поэтому в своих реконструкциях мы в основном опираемся на данные живых языков, а к письменным памятникам прибегаем только в необходимых случаях.
Разумеется, и живые кыпчакские языки представляют собой не нечто однородное, стерильное. За многовековую историю своего развития практически все кыпчакские языки неоднократно вступали в разного рода контакты со многими другими тюркскими (булгарскими, огузскими, карлукскими и т.д.), а также иносистемными языками, что не могло не сказаться и на фонетическом строе каждого отдельного языка. Однако надо иметь в виду, что звуковые субституции в заимствованных словах, по-видимому, в каждом языке подчиняются определенным закономерностям и не носят случайного характера. Звуковые субституции являются результатом приспособления заимствованного слова к новой фонологической системе, в которой дифференциальные признаки фонем сочетаются несколько иначе, чем в языке-доноре. Сказанное особо важное значение имеет по отношению к заимствованиям из близкородственных языков, каковыми являются большинство тюркских языков. Так, например, даже относительно поздние огузские проникновения в татарском языке в звуковом отношении, как правило, полностью перестраиваются согласно законам фонетики татарского языка, не внося в его фонетический строй какие-либо существенные филологические сдвиги и изменения. В необходимых случаях иноязычные вкрапления можно выделить по морфологическим, лексико-семантическим, ареально-географическим, историко-культурологическим критериям и исключить из корпуса исследования.
Что же касается письменных памятников смешанного (кыпчакско-огузского, кыпчакско-уйгурского и др.) характера, то в них как бы собран материал из двух параллельно существовавших языков и фонетической адаптации между ними не наблюдается. Все это накладывает определенные ограничения на использование материалов смешанных письменных памятников в исследованиях, направленных на реконструкцию фонетического строя праязыкового уровня.
Комментариев нет