Расширенный поиск
31 Октября  2024 года
Логин: Регистрация
Пароль: Забыли пароль?
  • Эл ауузу – элия.
  • Эринчекни эр алмаз, эр алса да, кёл салмаз, кёл салса да, кёб бармаз!
  • Тёзген – тёш ашар!
  • Телиге акъыл салгъандан эсе, ёлгеннге джан салырса.
  • Аш иеси бла татлыды.
  • Окъугъан озар, окъумагъан тозар.
  • Нёгерсизни джолу узун.
  • Аман къатын алгъан, арыр, иги къатын алгъан джарыр.
  • Бек анасы джыламаз.
  • Ачлыкъ отха секиртир.
  • Ата Джуртча джер болмаз, туугъан элча эл болмаз.
  • Мураты болгъанны джюрек тебюую башхады.
  • Эр абынмай, эл танымаз.
  • Кёб джат да, бек чаб.
  • Ауурну тюбю бла, дженгилни башы бла джюрюген.
  • Сибиртки да сыйлы болду, кюрек да кюнлю болду.
  • Кечеси – аяз, кюню – къыш, джарлы къаргъагъа бир аш тюш!
  • Тас болгъан бычакъны сабы – алтын.
  • Тил джюрекге джол ишлейди.
  • Тик ёргени, тик энгишгеси да болады.
  • Зар адам ашынгы ашар, кесинги сатар.
  • Ким бла джюрюсенг, аны кёзю бла кёрюнюрсе.
  • Джюз элде джюз ёгюзюм болгъандан эсе, джюз джууугъум болсун.
  • Тили узунну, намысы – къысха.
  • Кесинг сынамагъан затны, адамгъа буюрма.
  • Нёгер болсанг, тенг бол, тенг болмасанг, кенг бол.
  • Болджал ишни бёрю ашар.
  • Уллу айтханны этмеген – уллаймаз.
  • Уллу къашыкъ эрин джыртар.
  • Билими азны – ауузунда кирит.
  • Дуния малгъа сатылма, кесингден телиге къатылма.
  • Кёкдеги болмаса, джердегин кёрмейди.
  • Джетген къыз джерли эшекни танымаз.
  • Ашын ашагъанынгы, башын да сыйла.
  • Ариу джол аджал келтирмез.
  • Ач келгенни – тойдур, кеч келгенни – къондур.
  • Чакъырылмагъан къонакъ – орунсуз.
  • Ач уят къоймаз.
  • Азыкъ аз болса, эртде орун сал.
  • Къозулугъунда тоймагъан, къойлугъунда тоймаз.
  • Тил – миллетни джаны.
  • Чомартны къолу берекет.
  • Итли къонакъ джарашмаз.
  • Ата – билек, ана – джюрек!
  • Джигер – джаннга къыйынлыкъ.
  • Айран ичген – къутулду, джугъусун джалагъан – тутулду.
  • Джарашыу сюйген – джалынчакъ.
  • Биреуню тёрюнден, кесинги эшик артынг игиди.
  • Кийим тукъум сордурур.
  • Адам боллукъ, атламындан белгили болур.
Страницы: 1 2 3 4 5 ... 8 След.
Мурадин Ольмезов."Верлибры на скалах".Перевод Алексея Прокопьева, Мурадин Ольмезов – балкарский поэт, драматург и переводчик, лауреат Государственной премии Кабардино-Балкарии (2000). Он автор 23 книг, изданных на балкарском, русском, французском и азербайджанском языках. Его сборник стихов «Зеркало к зеркалу» (Таганро
 
***


Почему-то хочу
лист опавший поднять,
пусть он и не доллар;

и упавшую с неба звезду –
хоть и не бриллиант;

птенца,
что из гнездышка выпал –
пусть пока что не песню.

Хочется камень пустить –
чтоб запрыгал он,
как лягушонок
по солнечной глади воды.

Значит,
я не хочу
лебедю шею свернуть,
снять шкуру с медведя,
раздавить муравья,
бесцельно палить в облака,
убегать от дождя,
от темноты
прятаться под фонарём –
больше уже не боюсь.
Изменено: elbars - 31.08.2023 16:29:21
 
SOS. XXI в

Как же давно одряхлели наши слова!
Что помоложе, – и тем
шестой десяток веков.

Древнее "дай"
сильней молодого "возьми",
"мой" старше, чем "твой",
"дубина" раньше "любви",
"война" раньше "мира" возникла.

Подслеповаты они,
да и слышат неважно,
и память всё больше шалит...
вот потому всё труднее
общий язык нам найти,
мысль донести друг до друга.
SOS!
Новые бросьте слова!
Иначе в трясину затянут
"дай",
"мой",
"дубина",
"война".
 
***

Человек,
боявшийся всего,
уйдя в зонт
по самые плечи,
шёл в осеннюю морось
с моря
печальной тенью.

Грустное его отражение
подрагивало на витринах,
он шёл с моря,
в который раз не сумев
бросить в пасть
разъярённым волнам
голову свою
никудышную.

Боявшийся воспитательницы
в детском саду,
учителя в школе,
профессора в институте,
начальника на работе,
жены дома,
соседа во дворе,
крепкого слова на улице,
даже ласкового взгляда –
печальной тенью стал.

Вдруг в толпе,
идущей ему навстречу,
он увидел тёщу.

Сперва
исчезло его отражение,
потом –
и он сам.

С тех пор
его никто не видел.

На том месте,
где он исчез,
под зонтиком,
съёжившиеся от страха,
нашли его вещи.


 
КУРСКИЙ ВОКЗАЛ

Старик и на человека-то
не похож:
на голове торчком
вздыбленный клок волос
в зловонном рту –
последний огромный зуб.

Он на скамейке сидит,
песню поёт под гармонь,
ветхую, как он сам.

Слов и не разобрать:
птичками ввысь
не летят,
будто плевки об асфальт
шлепаются у ног.

Старик поёт,
и летят
на дно потёртой фуражки
со сломанным козырьком
монеты
со звоном пуль,
его пощадивших когда-то.

А после, как и всегда,
старик налижется вдрызг,
задрыхнет,
обняв гармонь –
куча старого хлама.

И на его простом,
порченном войной
порченном жизнью лице
будет улыбка блуждать –
единственное добро,
что у него осталось.

Москва, 1974
 
ДЕРЕВО И ДРОВОСЕК

Дерево, устало ждать топора,
человеком решило стать,
выдёргивает один за другим
из земли свои корни,
будто камча свистит.

Ветви теперь это руки,
дупло как широкий рот,
листья – слова,
гнёзда глазами смотрят,
птица же вскрикнула сердцем.

Затем оно вырыло яму
и посадило туда дровосека.


Вмиг стали ветвями руки,
рот превратился в дупло,
листьями стали слова
гнёздами смотрят глаза,
сердце же вскрикнуло птицей.

Сел под дерево в тень человек

и задумался,
к стволу прислонившись:
как хорошо человеком быть!

Как хорошо
в покое деревья оставить.


 
ТЕНЬ

Тень моя,
что при мне была неотлучно,
за то, что я не давал
одной ей и шагу ступить,
вдруг на меня осерчала –
взяла да ушла.

Если заметите вы
одиноко бредущую тень,
ей передайте:
прощенья прошу,
что долго её обижал,
жду, чтоб вернулась назад.

Выйти из дома теперь
ночью только и можно,
или в самую хмарь.

Вы же, без тени увидев меня,
сразу святым назовёте,
а я обманщиком быть не хочу.

Или, что хуже,
полиции в руки попасть.
Тут же возьмут под арест:
инопланетный
шпион.

Потом объясняй им,
с паспортом в руках,
что ты гражданин РФ
и живешь по адресу:
360000, КБР, г. Нальчик,
и что ты писатель,
автор 20 книг,
и что тебя читают
даже во Франции.

Эй, люди добрые!
Тень помогите найти!
Кто я без тени,
что?
 
***

Всё движется по кругу,
все возвращается.

Утро возвращается,
возвращается ветер.

Возвращается радость,
война возвращается.

Возвращается и смерть:
она сегодня убила
в колыбели ребёнка,
а вчера – звезду.

Всё движется по кругу,
всё возвращается.

Вода возвращается,
возвращается боль.

Счастье возвращается,
возвращается голод.

Возвращается и жизнь:
сегодня на руках у женщины
расцвёл ребёнок,
а вчера – подснежник.

Всё движется по кругу,
всё возвращается.
Не возвращается только время:
прямо идёт,
не сворачивая.
 
***

Дождь на улице, ветер.
На душе кошки скребут.

Стою, облокотившись
о подоконник.
Предал друг,
которому я верил
больше, чем брату.

Так мне и надо!
Нельзя верить другу
больше, чем брату!

Ветер на улице.
Хлёсткий,
резкий,
наглый!
Стучится в окно веткой ивы.

Сыро. Темно.

Отворяю дверь ему,
запоздалому путнику:
он отталкивает меня.
он врывается в дом.
он проходит к огню.

Я растерянно говорю:
– Входите…
всегда рад гостям…

– Раньше и я был человеком,
и как ты – размазнёй, –
говорит лохматый ветер,
с шумом допивая свой чай, –
а теперь я вольный ветер,
ветер-абрек!
К чёрту людишек,
с их мелкими душонками
и грязными делишками!..
С кока-колой,
памперсами,
яхтами,
кокаином,
маралью.
К черту-у-у! –
и вышел с таким же шумом,
как и зашел.

На улице ветер, дождь.

Скулит собака,
когда-то цикадой была.
 
***

свесив ноги
с края обрыва
задумчивый
ветер грустит

шелест не слышен листвы
и облака неподвижны
волны сгладили плеск
пыль улеглась на дороге

свесив ноги
с края обрыва ветер сидит
думает грустную думу

– рву вековые деревья
с корнями
не прихоти ради!

пусть увидят меня!

ввысь вздымаю волну
окрыляя грозное море –
нет, не видят меня
видят
лишь пенные волны
да корни
павших деревьев…

замер мир
без движенья
не шелохнётся
трава

свесив ноги
с края обрыва
грустит
задумчивый ветер
 
***

Море когда-то было
щедрой рекой
озорным родником
тишайшим снегом
тягучим туманом
лебяжьим облаком
ливнем над лугом
звонкой росой
весёлой радугой…

Оно снова и снова
повторяет этот путь

А человек
владеющий морем
может лишь осушить болото
повернуть реку
расстрелять град
отменить дождь
вывезти на свалку снег
задушить родник
и стереть радугу
как со школьной доски
вчерашнее задание
 
 
ЗЕМЛЯ ТЕБЯ ЖДЕТ

Земля тебя ждёт
лелеeт – во чреве матери уже,
принимает тебя
как великое чудо, как дар.

Качает твою колыбель,
поёт первую песню,
поднимает тебя с четверенек,
ободряет на первый шаг.

Лишь она с тобою всегда –
и если взлетишь высоко
и если падаешь больно.

Когда ты впервые влюбишься,
она утрёт твои слёзы,
и доблестью душу наполнит,
когда защищаешь свой дом.

Хранит твою кровь в тюльпанах,
хранит в гвоздиках и розах.

Лишь она всегда тебя любит –
даже если обласкан миром,

даже если мать отвернётся
даже если отец и мать
и брат и сестра откажутся от тебя.

Лишь она и будет
беречь твою старость
и ждать тебя
чтоб на исходе жизни
по-матерински обнять.

 
***

Зима.
Ночь.
Дерево в фоторамке окна.

На ветке один листок
и ледяное лицо луны.

На нём –
с мёртвым взглядом –
пустое гнездо.

Весна.
Ночь.
Дерево в фоторамке окна –

Всё в цвету.
На ветке улыбка луны –
гнездо
распустилось бутоном.

Лето.
Ночь.
Дерево в фоторамке окна

Средь кудрявой листвы
сверкают от счастья
круглые щёки луны.

Между ними гнездо
песню жизни поёт.

Осень.
Ночь.
Дерево в фоторамке окна.

Среди облетающих веток
лицо
измождённой луны

Стынет пустое гнездо.


 
ТОРГОВЕЦ ВРЕМЕНЕМ

Зычно сзывает людей на базаре
продавец времени:

– Эй, кто хочет прожить
долгую жизнь,
налетайте скорее –
продаю время оптом,
в упаковках по дням,
по неделям,
а можно и по несколько лет.

По десять, по двадцать,
по желанию покупателя.
Налетайте!
Бесценный товар!
Недорого прошу.

Вот ты, уже совсем не молод:
лицо – гармошкой,
и зубы – через один,
что скажешь, когда Азраил[1]
постучится к тебе и скажет:
«Собирайся!
Пора и честь знать!»
Правильно.
Пойдешь, как миленький.

А вот если купишь время,
то, махая квитанцией
перед его носом:
«Нет, дорогой, – скажешь, –
мне ещё жить и жить!» –
и он уйдёт,
что-то бурча под нос,
а ты будешь ехидно смеяться
ему вслед.

В этом свёртке
непрожитые годы акробата,
разбившегося под куполом цирка
совсем молодым.
Взвесить?
Очень здоров и красив был акробат.
Не скупись.
Всего за 90 золотых того добра,
которого так не хватает
брошенным детям с нашей улицы,
они каждое утро
обходят мусорные баки
в поиске объедков с наших столов.

А этот свёрток –
жизнь очень сытого человека,
который каждый день,
выходя из дому, причитал:
«Как бы чего не вышло,
как бы чего не вышло!».

Так и случилось:
поскользнулся о банановую шкурку
и отдал богу душу.

Берите остаток его жизни
за 50 золотых –
и подарим хотя бы
по одному сытному месяцу тем,
кто недоедал в доме престарелых,
тем, кто лопатой и киркой
вытаскивал страну
из послевоенной разрухи.

А в этом свёртке жизнь актрисы,
умершей от передозировки.
Стоит всего 30 серебряных
чистых улыбок.

Купи, и мы подарим
целых десять лет
неизлечимо больной девочке,
которой осталось всего-то
с воробьиный клюв.
По улыбке в день.

А вот этот свёрток –
непрожитая жизнь героя.
Он отдал её по вине алчной,
вероломной власти,
отправившей его на смерть,
чтобы защитить награбленное.

Берите!
Он был честным
и очень достойным человеком.

Берите!
Только как бы и вы не погибли
за правое дело.

А вот это – время доносчика,
который сдох, как собака,
отдам за бесценок.
Слышите, за бесценок,
почти что даром.

Эй, вот ты, с грязными,
трусливыми глазами!
Эй! Да, тебе говорю.
Бери, отдаю за так.
Уж очень оно воняет.







[1] Азраил – ангел, забирающий душу.
 
ТАВРО

в небе неисчислимые звёзды,
бесчисленные птицы,
бессчётные мечты,
сбывшиеся и несбывшиеся,
облака, наполненные дождинками,
на земле – множество травинок,
пылинок, песчинок…

но их давно пересчитали.

и луну давно взвесили,
измерили вдоль и поперек…
разумеется, чтобы продать.

плёнка мыльного пузыря
в 5000 раз тоньше волоска.

а в нервной системе человека
100 млрд нейронов,
вселенная в поперечнике вытянута
на 156 млрд световых лет.

уже за пределы её заглядывает человек,
за пределы себя.

все взято на учёт:
даже думы, мечты, слёзы человека…
о глупости молчу,
измерить её пока невозможно,
да и вряд ли возможно будет когда-нибудь.

сколько детей умирает за год?
сколько ещё умрёт?
и сколько бродяг роются в помойках?

вдумайтесь,
если в минуту на вооружение в мире
тратится 2 000 000 долларов,
сколько же жизней отнимается у детей?

измерившие тяжесть дыма,
проникающие в сны птиц,
как вы измерите боль ребенка?
а горе старухи-нищенки,
сидящей на голой земле
с протянутой сухой рукой?

а горе бездомной собаки,
едва волочащей свою костлявую тень,
как измерить его?

мы знаем радость ребёнка,
она равна объятию матери,
воротам радуги над горами
и улыбке солнца и всех цветов на земле.

ветерок,
родившийся на рассвете
от росы и звёздного луча,
прячься, не то и тебя поставят на учёт,
поставят тавро и на тебе!






 
***
… тебя не разрушат, о жизнь,
ни сталь, ни мазут, ни жадность человека.
А. Туртиайнен.

я видел мощное дерево
на голой скале,

я видел птичье гнездо
в простреленной ржавой каске,

я видел родник,
пробивающийся сквозь бетон,

я видел травинку,
пробившую асфальт,
чтобы выйти к солнцу
и думал:
жизнь непобедима.

теперь же я вижу,
как скалы ставят на колени,
не то что деревья,

как убивают птиц,
отравляют небо,

как выкапывают и выбрасывают
с корнями родники,

как закатывают в асфальт
снова и снова
травинку, тянущуюся к солнцу

и уже не так уверен,
что жизнь непобедима.
Изменено: elbars - 15.09.2023 12:41:15
 
***

Плакала девочка,
мячик сдулся,
на колючку попав.
Плакала.

Но её слезки висели
словно капельки дождя
на бутоне розы.

Плакала девушка,
брошенная любимым.
Плакала.

Но её слезы
напоминали росу на траве,
которая высохнет
с первыми лучами.

Плакала маленькая старушка,
выброшенная на улицу.
Плакала.

Её глаза были похожи
на два высохших родника.

Плакала высохшая старушка,
выброшенная на улицу,
протирая сухие слёзы
из сухих глаз,
словно высохшими листьями ореха,
сухими ладонями.

Плакала маленькая старушка,
выброшенная на улицу…

И никому не было дела до неё,
кроме облезлой,
плюгавой собачки,
мелко скулящей,
не смеющей взглянуть ей в глаза.

Плакала, выброшенная на улицу,
маленькая старушка…
 
***

Всё от мира чего-то хотим
чтоб трава бы в росе

камень незыблем

солнце струило добро

дождь подснежником пах

и музыка звёзд бы звучала

Что же взамен?
Ничего

Сердцем траву отогрей

камню душу отдай

солнцу – прохладу

дождь с улыбкой встречай

звёзды – с надеждой

Всё от мира чего-то хотим…

Что же взамен?
Ничего.
Изменено: elbars - 17.09.2023 13:08:23
 
***

По усталым дорогам –
инвалиды,
уже без иллюзий.

По изувеченным улицам –
голодные дети.

По утихшим дворам –
брошенные старики.

По сожжённым полям –
не родящие бабы.

Над остывшей золой
звон пустых казанов.

Год окончания войны –
он впереди,
или это
мучает память меня?
Изменено: elbars - 18.09.2023 12:16:46
 
***

Разломал я свирель,
где пела
перекличка цветов и звёзд.


Ухожу,

потому что в мире
убили любовь.


Стал немым этот мир,
глухим и холодным,
как серое зимнее небо,
отражённое в стылом пруду,
а барашки игривые моря
превратились в барханы.

Пристрелили, как песню,
в этом мире любовь,
не останусь я здесь, ухожу.


Только кровь не сочится
из раны,

на траву от ужаса
ломкую,

льётся, как прежде,
божественный свет.


Пристрелили,
как радугу в небе,
в мире любовь,
и на тысячи
разлетелось осколков утро,
как ветровое стекло,
а солнце задёрнуло
занавески туч.


Разломал я свирель,
в этом мире
убита любовь.
 
***

В весну
пахнет звёздами ночь.

Ночь лежит, разметавшись,
и снится ей вихрастый ветер
с голубыми глазами,
что ловко, как фокусник,
освобождает её
от всего, чем укрыта
её драгоценная суть –
скромности,
стыдливости,
платья…

Сквозь чёрные пряди сияют
огненные груди.

И, подобный лунному свету,
гладит тёплый дождь
её плечи и сонные руки,
и бедра, и грудь,
что трепещет, сияя
сквозь тёмные пряди,
нежно касаясь.

А ветер с голубыми глазами,
целуя ей плечи и груди,
и чуть приоткрытые губы,
проникает в её лоно …

Ночь лежит, разметавшись,
убитая нездешней страстью
радуясь собственной смерти.

Ночь в весну
звёздами пахнет.
 
***

Но я-то был т а м!..

Дерево
видело мои мысли,
камень
слышал мой голос,
звезда
наматывала нить моего света на свой клубок,
вода
огромными глазами
с испугом заглядывала
в бездну моей души,

тень
змеиной кожей сползала с меня,
раздевая до Адамовой наготы,

ветер
срывал с плеч
последние отрепья
моей жизни,

судьба давала жизнь полной ложкой, и тут же
вставляла кончик в горло, чтобы стошнило:

порхающая красная бабочка –
смеющийся лоскуток пламени,

ну теперь-то уже можете вы сказать,
зачем я был нужен вам
з д е с ь?
 
ОТНЯТОЕ КЛАДБИЩЕ
Этим глазам – едва одиннадцать:
немым глазам,
горским глазам,
изгнанным глазам,
отчаявшимся глазам.
Этим рукам – едва одиннадцать:
немым рукам,
горским рукам,
изгнанным рукам,
отчаявшимся рукам.
Смотрят из-за решётки
два больших глаза,
две маленькие ручонки.
Только два глаза
и две ручонки.
Но иногда будто слышен
стук костей.
Иссякли слёзы,
улетучились мечты,
нет сил упрекать.
Два глаза,
две руки,
молчание из-за решётки.
Что рядом с этим молчанием
небесный гром?!
Два больших глаза
и две маленькие ручонки не в о р о в а л и,
не опаздывали на р а б о т у,
не пытались с б е ж а т ь,
не р у г а л и Сталина.
Но они за решеткой!
Почему?!
О, как их хозяйки вина тяжела!
А всего-то в день смерти вождя осмелилась
помечтать немного:
«Значит, мы вернёмся домой?»
Она тринадцать лет выживала в неволе:
отняли родной очаг,
вокруг которого
жило столько прекрасных сказок
И вкусных запахов.
А вчера попала
в Верхней Балкарии, в родном ауле,
на кладбище, отнятое у села[1],
и то по разрешению
администрации республики.
Ей было одиннадцать
и ещё шестьдесят четыре.
А родина всё ещё под запретом.
И земля в плену.




[1] В одном балкарском селе кладбище оказалась на межселенной территории, находящейся в республиканском ведении.
Изменено: elbars - 22.09.2023 14:05:44
 
***

Ветер только и видишь
когда он завернется в пыль
только тогда и заметны
его могучие плечи

Суровый
или робкий и ласковый
осторожный,
как дикая кошка

Я люблю ветер

Люблю его нежность
и буйство когда
взвихряет озерную гладь
рвëт зонтик
из рук у девчонки
бесстыдно задирает
ей юбку

Когда плещeтся в волнах
альпийского луга
или с гиканьем гонит
стаи дождей

Интересно
что он чувствует
играя с шуршащим листом
в кошки-мышки
когда ловит его
когда вдруг отпускает
и цапает снова

Ветер ведь листья не ест...



 

ОТМЩЕНИЕ

Всё стало вдруг
пропадать в огромном
доме, где окна
с решётками и железными дверьми:

ковры,
хрусталь,
картины,

золото,
деньги…

И даже люди.


Опустел дом через
месяц:

нет в нём
больше ни вещей

ни души.

Ещё один месяц – и

лишь одно трюмо
холодом отсвечивает
сквозь изморось на его месте –


надгробие
ушедшему времени.


И если бы не ход часов
обратный
из зазеркалья тихий
стукоток,
никто бы не узнал,
что здесь стряслось.


На мелкие осколки
рассыпалось однажды
стекло,

и выкатилась оттуда
слеза –

слезинка

невинного ребенка.
 
***

Чем была раньше звезда?

Колос зерном был,
птица – яйцом,
дорога – тропинкой.

Чем были раньше:
звезда,
шум реки,
тень ветра?

Звёзды случились из мыслей:
их никогда не достичь.

Музыкой был шум реки:
никогда его много не будет.

Тень ветра –
тайной:
не сделать явной еë.

Если правда, что у каждого
в небе своя звезда

(как ждёт каждого
на земле его камень),

то однажды,
без всяких усилий,
он к ней
непременно придёт.










 
 
МУРАВЕЙ

Здесь была роща,
были муравейники.

Теперь дома сверкают
бесстыжими стёклами

Деревья вырублены
тени изгнаны
или стёрты напрочь.
Зачем этим тварям ползать
по вычищенному до блеска двору?

Детям – площадка
чтоб не донимали дóма.

Мужчинам – бар
после тяжёлого дня,
чтобы выпить
и на кулаках размяться.

Женщинам – торговый центр,
таскать мужей за кошёлки,
по магазинам элитным.

Молодёжи – ночные клубы,
якобы для досуга,
но мы то знаем, зачем.

Нищим – мусорные баки,
разрисованные и весёлые
мусорные баки
на колёсиках:
понятно зачем,
непонятно лишь,
почему весёлые.

Крутым тачкам –
крутые стоянки,
чтобы прикидывать в тишине,
как им круче коптить
небо с утра.

Словом, все довольны.

А последний муравей,
увязший в битуме,
молит о помощи,
но никто не слышит.

А там, на горизонте,
торчат из-под земли жерла,
изрыгающие разноцветные дымы,
и ракеты, ощетинясь,
оберегают этот рай.

Однако
не случился ли однажды
всемирный потоп
из-за куда как меньшего зла?
 
***

Это зеркало в туалете
было
щеголеватым генералом,
в орденах и медалях,

вором в законе –
отморозком
в мажорном прикиде,

скромным учителем
в потёртом костюме,

примерной школьницей
с косичками,

шлюхой, с запахом
дешёвых духов и пота,

грязной попрошайкой,
набожной монашкой,
шулером,
полицейским,
даже депутатом.

Оно иногда кололось,
в тесной кабинке,
блевало,
напившись в хлам,

материлось –
доярка после вечеринки,

валялось
на зассаном полу,

ревело,
размазывая тушь по лицу,
но так и не сказав
metoo…

Сегодня оно застрелилось –
дырка в виске.

Почему? Кто его знает.

Ни шприца,
ни предсмертной записки.
Лишь оно, бездыханное,
в лужице крови.


Собственной крови.
 
ЦВЕТЫ

По зелёной лужайке
бежит девчонка.

И такой яркий у неё смех,
словно несёт в руках
радостный пёстрый букетик.

В мае по улице
лёгкой походкой идёт девушка,

и лучится её улыбка,
как розы,
нежно прижатые к груди.

Под неоновым светом,
сплетая
любовную сеть
из лучей неверной
подгулявшей луны,
стоит девка.


К холодной груди
прицеплена искусственная
роза, фальшивая,
как её сердце.

На голом асфальте
понуро сидит старуха,
ей в ладони
стекают монеты –
её давно иссохшие
слёзы.

Какие уж там цветы.






 
ОДИНОКАЯ МОГИЛА

Ольмезов Аслан сын Бияса
(1921-1958)
Надпись на надгробном камне


Я Ольмезов Аслан сын Бияса
родился в 1921 году в Холаме.

В 1938
окончил педучилище в Нальчикe,
учил детей грамоте в родном ауле.

В первые дни войны
ушел на фронт добровольцем.
Воевал честно,
не прятался за чужие спины.

В битве за Сталинград
потерял одну ногу и глаз –
второй, слава Богу, остался.

Это куда ни шло,
вместо ноги костыль,
стеклянный шарик в глазнице.

Калекой вернулся домой –
меня объявили бандитом,
а многострадальный народ
Власти Советской врагом.

В 44-м году
всех на чужбину сослали
женщин, детей, стариков.

Женщин – когда их мужья
насмерть стояли
за Советскую Родину.

Детей – их отцы
насмерть сражались
за Советскую Родину.

Стариков – их сыновья
жизнь отдавали
за Советскую Родину.

После и их самих –
отстоявших Советскую Родину,
выслали нам вослед,
как предателей и воров.

Это еще ничего.

Голод, болезни, мороз
да позорное это клеймо
без вины виноватых,
нас косили косой:
год прошёл –
едва ль половина осталась.

Я, одноногий солдат,
с круглой стекляшкой в глазу
вкалывать должен теперь
за Советскую Родину,
которая так обглодала
мой народ и меня.

Летом гонял арбу,
а зимой – сторожил,
но каждый пятнадцатый день,
стужа ли, зной – всё равно
топай 12 км –
в комендатуру,
галку поставить,
что не сбежал и не сдох,
иначе каторга светит.

Сосед-казах выручал:
летом давал мне арбу,
сани – зимой,
вот перед кем я теперь
в долгу неоплатном.

Как-то я невзначай
границу села пересёк –
впаяли попытку к бегству,
15 суток арест,
"разговоры", потом
я "подарил" коменданту
именные часы,
и как участнику войны
совершённое мной
"тяжкое преступление"
он "простил".

И это ещё ничего.

Первым отца схоронил –
за Советы он воевал
и жизнь справедливую строил.
После – мать, за краем аула
ни разу она не была,
а в войну после тяжкой работы
при свете лучины вязала
шерстяные носки и рукавицы
для воинов Советской Армии.

Потом схоронил я детей –
в чём были,
об обряде и саване речи не шло.

В могиле одной на двоих.

Для каждого вырыть могилу
ниже колена я просто не мог:
как душа ещё в теле держалась.

Но хуже всего было с женой:
она зимой умерла
и вырыть могилу
в промёрзшей земле
никто был не в силах.

Так и лежала под снегом она
на крыше землянки.
Зарыть истлевшее тело
смог я только к весне.

Наконец умер Сталин.

У ссыльных
опять появилась надежда,
которая вовсе угасла.

Но и смертью своей
деспот людей наказал:
многие
кто не рыдал, и кто притворялся
(доносчиков было немало)
снова пошли в лагеря,
но слава Аллаху,
их там продержали недолго,
через год или два возвратились.

Я же не то что рыдать,
я в тот день ликовал и смеялся,
за что комендант
меня пристрелил бы,
да взглядов он побоялся,
взглядов-пуль
и взглядов-кинжалов,
но за решётку
с ухмылкой отправил меня.

Павел Евдокимович Юдин
звали его.
Убитым нашли на дороге
в 55-м году.

До самого отъезда на Кавказ
к его могиле дети и подростки
ходили по нужде.

И это ещё ничего.

Когда мне вернули Родину,
и то лишь наполовину,
не такой увидел я,
что тринадцать тому лет оставил,
а – униженную,
оскорблённую,
преданную,
поруганную землю отцов.

Не было слёз у меня.
Прилёг у развалины отчего дома.
Не было сил встать,
да и не очень хотелось.
Изменено: elbars - 29.09.2023 13:58:37
 
РАЗВЕ ЧУЖОЕ ПРОШУ?

Кайсыну Кулиеву


Разве чужое прошу?

Верните мою маленькую
Балкарию,
она же на школьном глобусе
не больше пятнышка
на спинке божьей коровки.

Верните мою маленькую
Балкарию!
В её каменистую землю
я посею семена сердца.

Верните моё маленькое небо –
я зажгу в нём свою звезду.

Верните мою маленькую
Балкарию,
её скалы, леса,
горы, реки,
вместе с камнями и пастбищами,
вместе с могилами предков –
верните мне!

Верните мою маленькую
Балкарию,
она же на школьной карте
не больше
воробьиного пёрышка.

Верните,
что было разграблено
за годы нашего изгнания!

Разве чужое прошу?

По крупице я должен собрать
свою маленькую
Балкарию
разграбленную
преданную
оболганную

Я это сделать должен
И даст Боже сил мне –
смогу!
Страницы: 1 2 3 4 5 ... 8 След.
Читают тему (гостей: 1)

Форум  Мобильный | Стационарный