ЗМЕЕВОЛОСАЯ ПРИНЦЕССА ПОДЗЕМНОГО ЗОЛОТОГО ДВОРЦА
Это хмурое утро дышало бедой…
Все узнали: нет чаши у них золотой,
Вместе с чашею посох куда-то исчез,
Ни следа - только холод сердитых небес.
-Жеки? Джинны? – шумел оглушительный хор,
Но явился Дебет, и окончился спор.
— Это вы, ротозеи, виновны во всем,
- он промолвил и заперся в Доме Большом.
Рассердившись на нартов, собрал на совет
Лишь своих сыновей помрачневший Дебет.
Взор потупив, он молча сидел битый час,
И сердито воскликнул:
- Мне стыдно за нас!
Как смогли мы дойти до такого стыда,
Чтобы враг нас обвел, не оставив следа?
Нас умней оказался неведомый вор,
А для нарта быть глупым – великий позор.
Без чудесных святынь жить придется теперь.
Не простят нам потомки бесславных потерь!
Столь сердитым не видели дети отца:
Речь его разрывала на части сердца.
- Вам придется ведуний искать по стране,
Рассказать, что и как, привести их ко мне.
Не напрасно Большим мы зовем этот Дом, -
Все, кого вы найдете, поместятся в нем.
И ведуньи аланов откликнулись вмиг,
Зазвучал ворожбы непонятный язык.
Из волшебных соцветий варили настой,
Заклинанья шептали над лунной водой.
Опускались в пещеры, в глубины озер,
Но нигде не встречался удачливый вор.
До песчинки морское обшарили дно,
Только тайну пропажи хранило оно.
Их встречала в ночи за звездою звезда.
Всюду были они, но нигде – ни следа.
Разлетелся по свету отчаянный зов,
Услыхал Байтерек и послал своих сов.
Те ж, раскрыв в полнолуние книгу свою,
Пригласили послушать Дебета семью.
- Мы узнали, кто посох и чашу унес, -
Это жеки, носители горя и слез.
Но они выполняли приказ госпожи:
К испытаньям великим готовьтесь, мужи.
Под землею поляна смарагдов полна,
На поляне дворец – в нем принцесса одна.
Ей по нраву лишь золото, да серебро,
Лютой злобою платит она за добро.
Змеи вместо волос на ее голове,
И по крови идет она, как по траве.
Войско джиннов ее охраняет покой –
Эта черная свора всегда под рукой.
- Как пройти нам туда и вернуться назад?
- Есть пещера на склоне горы Юрюк-Чат.
Врать не стану, вам трудно придется, Дебет,
Только проще дороги в ту сторону нет.
Все проверил старательно мудрый отец:
От подков и подпруг, до биенья сердец.
Осознав пустоту и бессмысленность слов,
Он в упор, не мигая, смотрел на сынов.
Даже доблестный нарт – это лишь человек,
Потому перед битвой их ждал Байтерек.
Для волков Гермигеу двух зубров поймал,
Те в ответ показали довольный оскал.
Для орлов постарался проворный Сийнух,
У реки подстрелив двух больших оленух.
И Магул приготовил двух зайцев для сов –
Ради верных друзей он на все был готов.
А Дебет тихо молвил могучим орлам:
- Будьте зоркими, чтоб не тревожиться нам.
И волкам обратил он короткую речь:
- Враг не должен границы страны пересечь.
А потом посмотрел на встревоженных сов:
- Каждый в Нартии к ратному делу готов.
Ваша мудрость особенно нам дорога,
Разузнайте побольше о планах врага.
Вам придется теперь управляться без нас.
Ничего, все мы сдюжим, как было не раз.
Встали в круг двадцать витязей, рвущихся в бой,
И безмолвно к Творцу обратились с мольбой.
Байтерек дал под кроной ночлег в тот же час,
Чтобы каждый из них стал сильнее в семь раз.
Поутру, наставляя журчаньем на путь,
Их родник напоил, что мерцал, словно ртуть.
Шла дорога неблизко, не день и не два,
А они повторяли молитвы слова.
Минги-Тау подножье, скала Юрюк-Чат,
А на склоне пещера, ведущая в ад.
Стая джиннов слетела с небес без числа,
И с собою огромный валун принесла.
Вход в пещеру надежно закрыла она
Серой тушей невиданного валуна.
Но рванулись вперед с Гермигеу Ачей,
И послышался звон разъяренных мечей.
Зоммахай с Гожуной их пришли выручать,
И от ужаса взвыла бесовская рать.
Зоммахай сотню джиннов рассек пополам,
И Ачей счет не вел безголовым телам.
В драке спутались волосы длинных бород,
А по лицам ручьями текли кровь и пот.
Джинны пали. Спаслись лишь одни беглецы,
И с позорною вестью помчались гонцы.
Враз откинул валун от пещеры Гезох,
Будто грязи кусок, что к доспехам присох.
Смело ринулись нарты в раскрытый проход,
Не прознав, до конца что во мраке их ждет.
Где-то будет поляна с роскошным дворцом,
И хозяйка дворца со змеиным венцом.
Шли верхом друг за другом и факелов свет
Здесь впервые взметнулся за тысячу лет.
Вдруг, прямая пещера распалась на три,
Три огня заплясали свой танец внутри.
Златоликий сказал:
- Покоримся судьбе!
Нужно нам по отряду на каждой тропе.
Не страшась, мы поскачем на эти огни,
Поглядим, что во тьме освещают они.
Левый путь охранял деревянный харра,
Был могуч и величествен, словно гора.
Он дремал бесконечное множество дней,
Но послышались крики и топот коней.
Исполин шевельнулся: сражаться пора,
И в глазах запылали два ярких костра.
Сех-гигант, Индилляй, несгибаемый Гу,
Стали метко и быстро стрелять по врагу.
Ауар, Гермигеу, Астар и Бора
Зазвенели мечами у пасти харра.
Деревянный гигант был на редкость силен,
Но с семеркою нартов не справился он.
Отсекли ему лапы стальные мечи,
Стрелы жгли, словно молнии в бурной ночи
И в огне умирающий страж застонал
Так, что камни посыпались с дрогнувших скал.
Потускнел наконечник остывшей стрелы,
И осталась от чудища горстка золы.
Правый вход загораживал сторож иной
Став на каменных лапах недвижной стеной.
Он смеялся:
- Граниту не страшен металл,
Мне сказала принцесса: я – царь среди скал.
Но ответил Гезох:
- Ты – беспомощный трус!
Мою палицу нынче ж отведай на вкус!
Закивали ему Гожуна и Ачей:
- Брат, ты прав, расколотим его без мечей.
Понапрасну затупим о камень клинки.
Лучше палицей выбьем из пасти клыки.
И харру колотить они стали втроем,
Тот вопил: «Пощадите, я сдамся живьем!»
Но стал громче в пещере сражения гул:
На подмогу пришли Насыран и Магул.
В драке спешился зоркий силач Кубади –
Его сердце кипело от гнева в груди.
Он с разбегу вскочил на затылок харры,
И взлетели осколки, как стрелы остры.
Был камнями изранен в лицо Усхутрук,
Осерчал не на шутку и взялся за лук.
В час рожденья ему подарила Луна
Много тайных познаний, что носит она.
Усхутрук это вспомнил, отбросил стрелу,
И в упор посмотрел на живую скалу.
В подземелье нежданно сверкнула гроза,
И чудовищу молнией выжгло глаза.
- Мне конец, - исполин ослепленный изрек,
На глазах превращаясь в колючий песок.
Всем центральный проход оставалось пройти,
Где харра из железа стоял на пути.
Здесь боролись Дебет, Алавган и Созук,
Так, что теплая кровь выступала из рук.
Чумеди отшвырнул опустевший колчан,
И с копьем в одиночку пошел на таран.
Преломилось копье, но харра не упал,
И промолвил Сийнух:
- Слишком крепок металл.
Тут с победой другие пришли сыновья.
Вновь единою стала большая семья.
Враг был ловок, свиреп и коварен, как рысь,
Но качнулся, увидев, что все собрались.
Приказал отступить Златоликий Дебет.
Как добыть нам победу? Найдите ответ!
Гу сказал:
- Наша мощь превращается в дым.
Неужели харра этот непобедим?
Но от гнева взорвался спокойный Сийнух:
- Брат, прости, твоя речь оскорбляет мой слух!
Мы не вправе сейчас говорить ерунды!
Что, забыли? Железо боится воды!
Фляга каждого страшною влагой полна,
Угостим неуемного стража сполна!
И когда его нарты облили до пят,
Как кленовый листок задрожал супостат.
Он сражался, но в скрипе был голос беды,
Только фляги аланов остались пусты.
Зоммахай стал на дудке пастушьей играть,
И наполнились фляги водою опять.
Раз за разом теперь, за волною волной
Все харра поливали водой ледяной.
Ослабел исполин, повалился ничком,
Стал похож на огромный, заржавленный ком.
Зоммахай все играл, как пастух на лугу,
И всесильный гигант превратился в труху.
А Дебет Златоликий промолвил тогда:
- Я не знал, что оружьем быть может вода.
И добавил:
- Еще не окончен поход.
Путь свободен к дворцу на поляне, вперед!
Изумруды сияли зеленым огнем:
Ни чудовищ, ни джиннов и ясно, как днем.
Удивленные нарты замедлили ход,
Но никто их не вышел встречать из ворот.
Тут Дебета слова прозвучали, как гром:
- Мы сегодня и посох, и чашу вернем.
Без укора нас утром обнимет заря,
А иначе папахи надели мы зря.
На разведку пошел самый быстрый из них,
На бегу норовистых баранов он стриг.
С неизменной улыбкой проворный Магул
Первым в этот роскошный дворец заглянул.
Осмотрелся он зорко, вернулся назад
Где с тревогой на месте топтался отряд.
- Что ты видел? – спросил Златоликий Дебет,
- Я не видел тревожным тебя много лет.
Не смеешься, В глазах твоих кроется страх
- Там алмазное ложе висит на цепях.
В этом царственном ложе чудовище спит.
Эмегенша была симпатичней на вид.
Тут от смеха едва не попадали все:
- Может, стоит жениться на этой красе?
- Ну, довольно, - рукой Златоликий махнул.
Пошутить ты умеешь, мой добрый Магул.
Но в груди у хозяйки лишь злоба и тлен –
Этот ворог опаснее, чем эмеген.
Руки тонки ее, хрупок девичий стан,
Только силу ей дал сам злодей - Аламан.
Нужно посох чудесный вернуть нам сперва:
Будет посох, и будет надежда жива.
Если справимся – слава нас ждет впереди,
А теперь, Гожуна, вместе с братом иди.
Каждый нарт нынче был по-особому смел –
Братья в спальню пробрались, как тени без тел.
Чуют, с полки текут благовонье и свет:
Это чаша спасителям слала привет.
Тут же посох огонь от восторга метнул,
И его взял рукой осторожный Магул.
Вышел прочь, но неловкий силач Гожуна,
Громко топнул, лишив змеевласую сна.
Он за чашу схватился, но поздно – стрела
Под коленом застряла, и кровь потекла.
Взгляд принцессы, как пламя подземное стал,
Всюду плавились камни и таял металл.
Тут вернулся бесстрашный Магул во дворец,
Нартский жезл направляя в змеиный венец.
Ослепили исчадие чудо-лучи,
А потом перед ней засверкали мечи.
Тут Дебет с сыновьями как раз подоспел,
И принцесса оглохла от пения стрел.
Стало тесно, и камень, задетый теперь,
Проливал свою кровь, словно раненный зверь.
Отбивалась принцесса, ломались клинки
Об орлиные когти и волчьи клыки.
И змеиное жало свистело, как плеть,
Но в бою никого не могло одолеть.
Нарты были в крови от макушек до пят,
Но никто не подумал покинуть отряд.
От укусов ее всем досталось сполна,
Только братья терпели: на то и война.
Лишь, когда у Дебета сломалось копье,
Он воскликнул:
- Давайте обреем ее!
Оскорбленье принцессе добавило зла,
И баталия снова по кругу пошла.
Зоммахай и Сийнух задыхались от ран,
Но пришпорил коня своего Алавган.
В одиночку он горные крепости брал,
И десяток драконов разил наповал.
Долго биться с принцессой свирепой пришлось,
Но его раззадорила личная злость.
Горький опыт имел знаменитый герой:
В женском облике чудище ходит порой.
Вдруг, у самого горла блеснули клыки:
Алавган раскрошил их ударом руки.
И сказав:
- Ты теперь без зубов и волос,
Он принцессе, не мешкая, голову снес.
А поодаль недвижно стоял Гожуна:
Роем стрел ядовитых покрыта спина.
Стоя умер несчастный, не выдержав мук,
Но не выпустил чаши заветной из рук.
Из холодных ладоней взял чашу Дебет,
И на сына пролился живительный свет.
Гожуна встрепенулся, поправил кинжал:
- Вы ее победили, а я все проспал.
Чаша снова у нартов, сиянье ее
Лечит раны, а мертвым дает бытие.
Красный посох теперь до скончания лет
Ослепляет врагов накануне побед.
Племя нартов живет. Мир жесток и суров,
Но всегда с ними сила священных даров.
