Translit
Этнический аспект Кавказской войны
28.12.2016
0
3630
Предкавказская степь
С незапамятных времен степные просторы юго-восточной Европы были перекрёстком миграционных и торговых путей, соединяющих между собой практически все части Евразии. Несчётное число раз за многотысячелетнюю историю человечества проходили здесь орды кочевников, караваны купцов и армии завоевателей. Постоянно возникали и исчезали в Степи военные крепости, торговые стоянки и поселения, а иногда большие и богатые города. Поэтому на этот край постоянно притязали соседние могучие империи, начиная со времен Ассирии и древней Персии, а один раз даже появилась здесь своя собственная - Хазарский каганат.
И, конечно же, постоянно менялось население края, приходившее и уходившее с очередной волной переселенцев. Но, несмотря на столь бурную историю, некоторые народы Степи жили в ней, никуда не уходя, многие века: для них она была по-настоящему родным домом, а не проходным двором. Согласно сложившемуся историческому стереотипу понятие "население степи" стойко ассоциируется с кочевниками, но такое представление является весьма неполным.
Замечательный русский историк Л.Н. Гумилёв, внесший огромный вклад в изучение народов Степи, выделял в ней два типа ландшафтов: влажные речные долины и сухие водоразделы. Кочевникам, наиболее мобильной части степного населения, был пригоден именно последний тип для выпаса своих стад и табунов, а также именно в этой части степной территории преимущественно проходили дороги, которые старались как можно реже пересекать реки. Так что такая характеристика степи, как мобильность населения была более характерна для относительно возвышенных водоразделов, чем для речных долин.
Хотя реки сами по себе также были транспортными артериями, однако в целях миграции их практически не использовали. А существенно более влажная почва речных берегов способствовала занятию земледелием, благодаря чему в долинах оседло жили народы, которые согласно учению вышеупомянутого Л.Н. Гумилёва, занимали свои, характерные для них экологические ниши, точно так же, как кочевники занимали свои.
Со времен Средневековья до недавнего времени одним из таких народов были казаки. Они жили по берегам крупных и не очень степных рек, где занимались скотоводством и земледелием, в том числе садоводством и виноградарством, а также активно практиковали судоходство по своим рекам, выходя даже в прилегающие моря: Азовское, Чёрное и Каспийское. Общественным строем их была военная демократия, и существенную часть их дохода составляла военная добыча.
Свое происхождение сами казаки относят к "бродникам" - христианскому населению Подонья времен зарождения Киевской Руси. Слово "бродники" из русских летописей означает профессию - обслуживание и охрана "бродов", т.е. переправ, но не дает никакого представления об этнической природе этого народа. Л.Н. Гумилев считал, что бродники происходили из Хазарии. Но сильное тюркское влияние на казаков помимо Хазарии было оказано еще и в Золотой Орде, в подчинении которой они оказались после татаро-монгольского нашествия.
В примыкающей с севера лесостепной полосе, выше по течению рек, на так называемой "украине" (не совсем идентичной современному государству с таким названием), где вместе с казаками жили представители славянского земледельческого населения, сложилось феодальное общество, в котором казачья старшина составила класс феодальной аристократии. И, хотя, казаки активно перемещались с "верху" на "низ" и обратно, общественный уклад там и там различался достаточно сильно, что хорошо описано русскими и не только историками.
Однако гораздо хуже историки описали еще один народ Предкавказья, который занимал ту же самую экологическую нишу и имел почти такой же общественный строй. Речь идет об адыгах, которые сейчас известны под именем черкесов и кабардинцев. Адыги хорошо известны на Кавказе с древних времен под античным именем "зихов" и раннесредневековом "касогов". Во времена Хазарского каганата адыги находились в его составе.
Если казаки жили по берегам степных рек, текших с севера, из русских лесов, то адыги также занимали речные долины, но только текущих с юга, с Кавказских гор, рек. Адыги имели практически тот же самый тип хозяйствования и общественный строй, что и казаки. У живших на нижней и средней Кубани черкесов была та же самая военная демократия, и также они промышляли военной добычей, в том числе и в морских походах. У живших выше по течению и ближе к горам кабардинцев был феодальный строй...
Таким образом казаки и адыги оказываются практически народами-близнецами, чьи исторические судьбы также оказались близки: оба народа в свое время были под властью как Хазарского каганата, так и Золотой Орды, а потом вели борьбу с ее осколками. И оба народа оказались заложниками большой геополитической игры между крупнейшими центрами силы Евразии.
Между двух империй
В конце Средневековой эпохи распалась очередная империя, владевшая Предкавказьем - Золотая Орда. Народы Степи опять получили свободу, но несколько татарских орд, возникших вместо Золотой, пытались снова покорить народы, некогда подчинявшиеся ей.
Однако помимо этих орд на обломках Золотой Орды возник еще один центр силы - Великое княжество Московское, быстро превратившееся в Русское царство, которое позднее выросло в Российскую империю. Общее противостояние осколкам Золотой Орды привело казаков к союзу с Россией, благодаря чему Россия начала собирать эти осколки вокруг себя, фактически став преемницей Золотой Орды.
Но на наследство Золотой Орды оказался еще один претендент - находившаяся на пике своего могущества Османская империя, т.е. Турция. Вполне закономерно к XVI веку Предкавказье становится ареной соперничества между Россией и Турцией, переросшего в ожесточённую борьбу. России удалось покорить часть татарских ханств и заключить со многими народами Степи, в том числе с адыгами, взаимовыгодный союз. В таком же духе пыталась действовать и Турция.
Вначале союз с Россией для казаков и адыгов никак не изменил их привычного образа жизни. Оба народа продолжали делать набеги на соседей, в том числе и друг на друга, но при этом также и активно поддерживали между собой связь. В немалой степени именно при помощи этих народов позиции России на южном направлении становились все крепче.
Однако интенсивная экспансия в этом направлении привела Россию к необходимости замены вассалитета административным подчинением. Первыми на себе это испытали казаки: предъявляемые к ним Россией требования все больше выходили за рамки вассальных отношений и начинали представлять из себя прямые приказы подчиненным. Казаки отвечали жестокими бунтами, которые были не менее жестоко подавлены.
После подавления последнего - Пугачёвского бунта - российская власть решила кардинально обезопасить себя от столь беспокойного соседства и начала переселять казаков на Кавказ, превратив их таким образом из препятствия для экспансии в ее орудие. Понятное дело, что адыгам, на чьи земли шло это переселение, такое не понравилось.
Для Турции же борьба изначально сложилась неудачно: ее союзники и даже она сама постоянно терпели от России военные поражения. Отчаявшись победить в военном противостоянии, турки решили для укрепления своего влияния играть на религиозном вопросе, однако удалось им это сделать только на восточном Кавказе, где было сильно татарское и даже арабское влияние.
На западном Кавказе, в Черкесии это подействовало несильно, и турки прибегли к изощренному дипломатическому маневру: заключив с Черкесией договор об использовании ее черноморского побережья для своих портов, они интерпретировали его как свой протекторат над ней, а после очередного поражения от России "уступили" последней никогда не принадлежавшие им черкесские земли.
Россия была вынуждена после этого "объяснять" адыгам, которые были не в курсе того, что они "турецкоподданные", что они теперь ее подданные. Удивленные адыги очень долго не могли в это поверить, и для убедительности российская власть предоставила других подданных, также недавно узнавших о своём подданстве - казаков.
Отношения казаков и адыгов до их вынужденного столкновения вполне определенно можно назвать дружественными. Занимая одинаковые ниши в Степи, они сталкивались с одинаковыми проблемами в отношениях с кочевниками и татарами, как волжскими, так и крымскими, что вынуждало их часто действовать сообща.
Следует отметить, что переселение казаков на Кавказ началось еще раньше, не позднее того самого XVI века, но оно не было столь интенсивным и происходило с согласия адыгов.
Между Тереком и Сунжей поселились Гребенские казаки, которые соседствовали не только с адыгами, но и с вайнахами - чеченцами и ингушами - жителями гор, совсем другой экологической ниши, с которыми не сложились такие же добрососедские отношения, как с адыгами. Также можно упомянуть казаков-некрасовцев, которые переселились на Кубань после подавления Булавинского бунта.
Вообще, существовала практика, по которой казаки уходили к адыгам, а адыги к казакам в случае возникновения проблем на своей родине. Нередки были и случаи смешанных браков между обоими народами. В общем, близость народов по духу и не слишком тесное соседство способствовали их комплиментарному сосуществованию, но комплиментарность была нарушена, когда соседство вдруг стало слишком тесным.
Победа или жизнь
Собственно, военные действия с чеченцами начались еще задолго до Пугачевского бунта, когда в начале XVIII века на левом, степном берегу Терека были размещены российские регулярные части. Туда же были переселены Гребенские казаки, и к ним начали подселяться другие казаки с Волги и Дона. Война носила вялотекущий характер: чеченцы совершали набеги на русские и казачьи позиции, а российские войска совершали в ответ карательные походы вглубь Чечни.
Казаки держали оборону на своем берегу, с целью чего к середине XVIII века вдоль всего Терека был построен ряд крепостей, в том числе и крепость Моздок на северной окраине Кабарды. Помимо регулярной российской части крепость оборонял и Моздокский казачий полк, укомплектованный не только переселенными казаками, но и кабардинцами, ушедшими из Кабарды по тем или иным причинам.
Именно последнее обстоятельство и вызвало первоначальное недовольство кабардинской знати. Это было воспринято как вмешательство во внутренние дела, хотя вполне возможно, что кабардинские князья подсознательно почувствовали угрозу ассимиляции Кабарды казаками, что было вполне вероятно в силу этнической комплиментарности двух народов. Новоявленные моздокские "казаки" наглядно показывали собой такую возможность.
Российская же власть не только проигнорировала требования направленной в Петербург кабардинской делегации о сносе крепости, но и еще активней начала переселять казаков в Моздок. Одним из таких переселенцев оказался Емельян Пугачёв, избежавший таким образом ареста у себя на Дону. Однако и на Кавказе он был в конце концов обнаружен и арестован. Совершив побег из моздокской тюрьмы, Пугачёв начал свой "боевой путь", в конечном результате которого на Кавказ потянулись десятки тысяч казаков-переселенцев.
С помощью этих переселенцев Россия перегородила степь между Азовом и Каспием цепью крепостей, которые образовали две линии: Азово-Моздокскую и Моздокско-Кизлярскую, объединённые в Линейное войско. Находящийся напротив Кабарды Моздок стал острием этой цепи и на долгое время главным форпостом России на Кавказе.
Увидев серьезный оборот дела, кабардинцы начали военные действия, но были жестоко разбиты превосходящими в первую очередь в техническом отношении российскими войсками, и после этого война приобрела партизанский характер, который и сохраняла на протяжении почти века - до самого конца.
В это время в Чечне возник первый имамат во главе с шейхом Мансуром, который присоединился к борьбе кабардинцев. Мансур сделал попытку объединить вайнахов и адыгов в одном войске, заручившись поддержкой Турции, однако поддержка оказалась явно недостаточной, и это войско также было разбито Россией, а сам Мансур пленен.
Новой попытки объединения больше не предпринималось, хотя многие адыги из захваченных Россией селений бежали в Чечню, а многие вайнахи сражались в адыгских отрядах. Но, видимо, отсутствие этнической комплиментарности у народов, занимавших разные экологические ниши, не способствовало созданию ими прочной антироссийской коалиции. В итоге Кабарда осталась один на один с молодой и сильной империей.
Регулярные российские войска "зачищали", как теперь выражаются, территорию, вынуждая кабардинцев, участвовавших в сопротивлении, переселяться, а переселялись они в основном в Черкесию. Особенно интенсивными эти действия стали после присоединения к России закавказской Грузии, потому что необходимо было обезопасить ведшую туда так называемую Военно-Грузинскую дорогу. В конечном итоге через сорок лет Кабарда была замирена.
Одновременно с наступлением на Кабарду Россия начала укрепляться на границе с Черкесией. Вскоре после разгрома шейха Мансура в Анапе на Тамань высадились первые переселенцы - черноморские казаки, положившие начало знаменитому Кубанскому войску.
Это переселение тоже можно считать последствием Пугачевского бунта, так как именно вследствие последнего была разогнана Запорожская Сечь, а некоторое время спустя из части запорожцев было создано на границе с Бессарабией Черноморское казачье войско. Однако казаки не ужились с местными жителями и сами попросили российскую власть о переселении на Кубань, на границу с этнически близкими адыгами.
Вначале черноморцы заселили только Тамань и правый, степной берег Кубани до Усть-Лабы, который раньше принадлежал Крымскому ханству, и где кочевали ногаи, которые после присоединения Крыма к России переселились на восток - степной берег Терека. В результате Азово-Моздокская линия потеряла свой смысл, и казаки с нее были переселены на Новую линию, которая шла от Усть-Лабы по течению Кубани почти до самой Кабарды, а потом опять выходила на Моздок.
Черкесы же жили на левом, лесном предгорном берегу и так же, как чеченцы, совершали набеги, затеваемые не в последнюю очередь переселившимися к ним кабардинцами. На первом этапе войны на Кубани казаки только отражали эти набеги и сами иногда совершали ответные, но граница продолжала проходить по реке.
При этом, несмотря на ожесточенное противостояние, казакам удалось наладить добрососедские отношения с целым рядом прибрежных племен, а некоторые адыги переселялись на правый берег и сами становились казаками, пополняя таким образом численность войска. Но даже с враждующими адыгами у казаков было распространено куначество, что вызывало интересные казусы - во время набега на селение кунака, другой кунак обязан был защитить семью и дом первого. Все это свидетельствовало о сохранившейся этнической комплиментарности даже в условиях прямого военного столкновения.
Принципиально иной была картина на Тереке, где даже мирные, признавшие российское подданство и переселившиеся на равнину чеченцы жили относительно замкнуто, не общаясь с казаками столь же тесно, как адыги, а вражда с воинственными горцами носила поистине эпический характер, и ни о каком куначестве в тот период не могло быть и речи.
Но при этом стоит отметить одно обстоятельство, связанное с уже отмеченной выше разностью экологических ниш адыгов и казаков с одной стороны и вайнахов с другой: когда генерал Ермолов начал политику постройки крепостей за Моздокско-Кизлярской линией и заселения казаками этих земель, то казаки заселили бывшие кабардинские земли, а земли горцев им были не нужны в принципе. В этом смысле положение кабардинцев оказалось гораздо уязвимее, чем положение чеченцев, но с другой стороны политика Ермолова привела к окончательному замирению Кабарды и вовлечению кабардинцев в новые условия жизни как полноправных российских подданных, а на чеченцев, оставшихся в горах, не повлияла никак. Поэтому после заселения казаками вновь земель между Тереком и Сунжей и отставки Ермолова, новое российское командование вернулось к тактике карательных походов в Чечню.
Окончательно вопрос Восточного Кавказа был решен в ходе войны с так называемым Северо-Кавказским Имаматом Шамиля, который объединил под своей властью Дагестан и Чечню и номинально претендовал на власть над всеми народами Северного Кавказа. Хоть в его отрядах и сражалось некоторое количество адыгов, но не получилось ничего подобного даже шейху Мансуру, поэтому это движение осталось по сути вайнахо-дагестанским, и его поражение привело к покорению Россией всего Восточного Кавказа. Но даже после этого замирение горцев было чисто условным, и они продолжали жить своей обособленной жизнью.
Пока российская армия была занята на Восточном Кавказе, на Западном на протяжении более полувека ситуация находилась в равновесии: граница с Черкесией проходила по Кубани и шла вялотекущая война, состоявшая из эпизодических набегов. Наряду с этим между казаками и рядом адыгских племен налаживались вполне добрососедские отношения, как уже было отмечено выше. Однако после разгрома Шамиля российское командование поставило задачу покорения Закубанья и Черноморского побережья.
Характерно, что в отличие от вайнахов, адыги для отпора объединились не в имамат, а созвали свой парламент и попытались легитимироваться в глазах Европы, отправив туда свои делегации. Хоть эта попытка и не увенчалась успехом, но она явственно показывает близкую европейской этническую доминанту адыгов.
Лишенные поддержки крупных государств адыги не могли оказать сколь-нибудь серьезного сопротивления основательно укрепившейся на Кавказе России, но продолжали яростно сражаться с отчаянной храбростью обреченных. Однако уже ничто не могло остановить неминуемой развязки, и российские войска, включавшие и казачьи части, продвигались в горы, выселяя укрывавшихся там адыгов на равнину.
В конце концов, между командованием и старейшинами был заключен договор, согласно которому каждый адыг мог по своему выбору переселиться на Кубань или в Турцию. Большая часть захотела переселиться в Турцию, и это переселение стало последним трагическим актом Кавказской войны: турецкие власти не обеспечили как следует переправу через Чёрное море большими кораблями, а отдали её большей частью на откуп мелким перевозчикам с небольшими лодками, в результате чего большое количество адыгов просто утонули.
Оставшиеся на своем берегу стали подданными новой утвердившейся на Кавказе империи - Российской.
Одна Родина
После завершения войны на Кавказе казачьи войска там были реорганизованы согласно традиционному казачьему принципу по бассейнам рек. Черноморское войско и верхнекубанская часть линейного составили Кубанское войско, а остальные линейцы - Терское.
Соответственно, большая часть адыгских земель вошла в состав Кубанского войска. Не вошло только Черноморское побережье Кавказа, но сами адыги были оттуда выселены, поэтому в основном они также жили на территории Кубанского войска. Только Кабарда с оставшимися в ней кабардинцами оказалась в Терском войске, в которое также вошли земли вайнахов вместе с их жителями. Дагестан стал отдельной административной единицей, сильно напоминающей по своей внутренней структуре казачье войско.
Но война никак не повлияла на этнические доминанты народов: даже формально подчинявшиеся Терскому войску вайнахи, не говоря уж о дагестанцах, остались достаточно замкнутой и обособленной группой, хотя многие выходцы из этих народов вполне успешно реализовались в российском обществе, в первую очередь на военной службе. Адыги же, чья память о Кавказской войне была гораздо острее и больнее, тем не менее тесно интегрировались не только в российское общество в целом, но и в местное казачье сообщество. Куначество между адыгами и казаками, существовавшее даже в годы Кавказской войны, стало очень распространенным явлением. А прославили себя адыги далеко не только на военном поприще, но и на многих других.
Вообще, российское подданство дало возможность коренным жителям Кавказа приобщиться к ведущей на тот момент в мире европейской цивилизации. Даже с точки зрения уже упоминавшейся выше и очень популярной на Кавказе военной службы кавказцам, как природным воинам, было очень интересно познакомиться с последними достижениями европейского военного дела.
Но также упоминалось, что военным делом цивилизационное влияние не ограничилось. Например, бывшая "столица" Кабарды и культурный центр всего Кавказа - Пятигорье - стал фешенебельным курортом с минеральными водами, который был отстроен лучшими европейскими архитекторами на уровне лучших альпийских курортов, оставшись по сути культурным центром, но несущем уже европейскую культуру.
Российская империя следовала классическому имперскому принципу - уважение к культуре покоренных народов и вовлечение их в общеимперское культурное пространство. К моменту окончания Кавказской войны у России был накоплен уже большой опыт инкорпорации самых различных народов, к которым присоединились и кавказские.
Следует также отметить, что российская культура, бывшая европейской по своей природе, тем не менее сохранила хорошо понятную на Кавказе патриархальность, что значительно облегчило инкорпорацию в нее жителей последнего. То есть Кавказ приобщился к европейской культуре в рамках не такой уж и чуждой ему культуры России.
Однако и для самой России приобретение Кавказа оказалось весьма ценным. В первую очередь ценность с военно-стратегической и экономической точек зрения представлял прямой выход на Ближний Восток, но был еще в этом и не столь отчетливо заметный, однако не менее существенный культурно-цивилизационный аспект.
Дело в том, что сама индоевропейская цивилизация родилась в Восточной Европе под влиянием ближневосточной, которое происходило через Кавказ. Кавказ явился мостом между Ближним Востоком и Европой и в своей архаике сохранил, образно выражаясь, Европу в ее "зачаточном" виде. И именно адыги с их почти европейской этнической доминантой явили Европе и в первую очередь России их (Европы и России) "младенческий лик", что на подсознательном уровне вызвало моду русской аристократии на "кавказский стиль".
Самым характерным примером этого стиля было ношение черкески - традиционной верхней одежды кавказских воинов, которая распространилась по Кавказу, несмотря на свое название, из Кабарды, а не Черкесии. Многие российские офицеры считали за честь для себя носить черкеску, как бы присоединяясь к мужеству и свободолюбию воинов Кавказа, а на подсознательном уровне и к далекому прошлому своих предков.
Уже упоминавшаяся выше патриархальность Кавказа помогла не только Кавказу интегрироваться в патриархальную Россию, но и самой России помогла сохранять свою патриархальность, которая испытывала серьезное давление со стороны европейского прогресса.
И, безусловно, этническая комплиментарность казаков и адыгов нашла свое выражение в заимствовании "кавказского стиля" казаками: черкеска стала не просто модной, а уставной одеждой кубанских и терских казаков. Но главным показателем этнической комплиментарности явились ни мода на одежду, ни другие взаимные культурные заимствования, а годы тяжелейших испытаний, выпавших на долю казачьего народа.
Согласно учению уже упоминавшегося Л.Н. Гумилёва в процессе развития каждой цивилизации наступает фаза "надлома", которой для России стала большевистская революция. Казаки оказались самыми яростными противниками большевиков, хотя те и пытались прикрываться именами вождей казачьего сопротивления - Степана Разина и Емельяна Пугачёва. Сопротивление казаков "народной" власти оказалось гораздо яростней бунтов под предводительством этих вождей. Именно на базе этого сопротивления и возникло Белое движение, причины поражения которого заслуживают всестороннего исследования, невозможного в данном кратком историческом обзоре.
Но следует отметить, что адыги не использовали крах российского государства для сведения счетов ни с русскими, ни, тем более, с казаками. Почти не участвуя в войне с большевиками напрямую, они, тем не менее, оказывали самую разнообразную поддержку сражающимся казакам, в том числе помогая им скрываться. Вполне возможно, что в этом выражалась благодарность казакам за то, что после окончания Кавказской войны те не третировали адыгов как побежденных, а фактически включили их в свое сообщество. По сути казаки сами оказались в положении адыгов после Кавказской войны, но со стороны последних не было никакого злорадства, и именно в этом была выражена по-настоящему этническая комплиментарность двух народов.
Потом последовали долгие десятилетия строительства "светлого будущего", в результате которого размывалась традиционная культура как казаков, так и адыгов, а затем наступил крах уже советского государства, за которым последовала новая кавказская война. Сейчас у народов Кавказа, освободившихся от идеологического диктата, появилась возможность вернуться к своим традициям, и фактор этнической комплиментарности казаков и адыгов может существенно помочь в этом благом деле обоим народам.
Почва и кровь
Как было отмечено в самом начале, казаки и адыги занимали одинаковые экологические ниши в одной природной зоне - Предкавказской степи. А также было отмечено, что у адыгов и казаков еще до Кавказской войны была похожая историческая судьба, что наряду с общностью экологической ниши явилось косвенным свидетельством их этнической комплиментарности. Прямое выражение этой комплиментарности состояло в их очень тесных контактах между собой, вплоть до смешанных браков.
Но неумолимая История, разрушающая империи и стирающая племена с лица Земли, подвергла сложившееся комплиментарное сосуществование двух народов тяжелейшему испытанию: растущая Российская империя частично выдавила казаков на Кавказ, что привело их к столкновению с местными жителями и в первую очередь с адыгами, поскольку именно последние занимали нужную казакам экологическую нишу. Однако комплиментарность продолжила проявляться даже в условиях конфликта, а по его окончании вновь наладилось комплиментарное сосуществование этих народов, но уже в одной общей экологической нише - долине Кубани и верховьях Терека.
В первую очередь заслуживает внимания тот факт, что этническая комплиментарность оказалась сильнее исторической турбулентности, т.е. выдержала испытание прямым столкновением комплиментарных народов в борьбе за одну экологическую нишу. Это вполне соответствует учению Л.Н. Гумилева, который считал этнос чисто природным феноменом, в отличие от политического образования, в первую очередь государства - рукотворной конструкции.
Главное отличие живой материи от неживой - способность приспосабливаться к среде и гибко реагировать на изменяющуюся ситуацию. В случае возникновения негативных для жизни условий, живая материя перестает активно размножаться, однако обладает возможностью переждать эти условия. Чтобы полностью уничтожить живую материю, нужны какие-то чрезвычайно негативные условия и на протяжении достаточно длительного времени, что на Земле в местах, приспособленных для жизни, случается весьма не часто. К тому же у живой материи есть возможность найти другой способ существования, соответствующий изменившимся внешним условиям.
Неживые предметы могут противопоставить внешней среде только лишь одну механическую прочность. Даже очень кратковременная нагрузка, превышающая эту прочность, приводит к необратимому разрушению. Собственно, именно поэтому на Земле до сих пор и живут народы, создавшие давно в прошлом великие государства, от которых не осталось и следа. Таким же образом после Кавказской войны остались на Кавказе адыги, а после Гражданской - казаки.
Однако при этом также следует обратить внимание и на другой момент: близость экологических ниш народов привела к ожесточенной борьбе, когда народы оказались в одной нише. Как известно из биологии, самая жестокая конкуренция имеет место не между разными видами, а внутри одного вида, когда особи этого вида делят между собой одно и то же место под Солнцем. А что касается межвидовой конкуренции, то она тем острее, чем ближе виды друг к другу.
В повседневной жизни люди также руководствуются похожими с животными инстинктами: защищают свой Дом (по-гречески "экос") и среду обитания от непрошенных "гостей", но они все же отличаются от животных способностью долгосрочно планировать свои действия и договариваться между собой. И тут проявляется двойственность комплиментарности: с одной стороны она предполагает конкуренцию, а с другой дает возможность договариваться, т.к. договаривающиеся стороны прекрасно понимают друг друга, даже если говорят на разных языках. И наоборот, некомплиментарные народы могут не понимать друг друга, говоря на одном и том же языке. Язык является лишь фонетико-синтаксическим средством коммуникации, а семантическое наполнение создает тот же эмоциональный центр человеческой психики, который ответственен и за этническое самосознание.
Констатировав и убедительно проиллюстрировав на хорошо известных исторических примерах факт этнической комплиментарности казачьего и адыгского народов, остается только поставить вопрос о происхождении этой комплиментарности. И пока История знает только один ответ на этот вопрос: этническая комплиментарность свидетельствует об общности происхождения комплиментарных народов. Выше уже говорилось о дальнем родстве Кавказа и Европы, но факт географической близости данных народов свидетельствует, что их расхождение произошло не так уж давно по историческим меркам.
В этом обзоре рассматривался хорошо известный исторический период, начиная с позднего Средневековья - эпохи господства в Предкакваказье Золотой Орды, в составе которой находились оба народа, как уже вполне самостоятельные. Период же раннего Средневековья в Предкавказской степи до сих пор является предметом изучения историков, и поэтому никаких однозначных заключений сделать нельзя, но можно сделать вполне обоснованные предположения.
Как уже отмечалось, адыги были когда-то в составе Хазарского каганата, а казаки предположительно являются потомками жителей Хазарии. Трудно сказать, какое отношение имели предки бродников к адыгам, но в процессе превращения бродников в казаков адыги сыграли далеко не последнюю роль, о чем косвенно свидетельствует одинаковое название казаков и адыгов уже в московских летописях "черкасами" (для различения уже во времена предшествующие Кавказской войне адыгов стали называть "черкесами").
В любом случае, предки обоих народов были уже когда-то объединены в рамках одной цивилизации - Хазарской, а теперь их потомки объединены в рамках Российской. Внутри крупной развитой цивилизации для народа становится актуальна не столько экологическая, сколько социальная ниша. Думаю, что этническая комплиментарность поможет обоим народам и в укреплении своего социального положения в составе Российской цивилизации.
Артур Строев
Комментариев нет